Форум и вторая международная конференция, посвящённая исламским финансам, начнется в Севастополе 29 октября. Мероприятия пройдут при поддержке севастопольского общества казанских татар и башкир. Корр. ИА SevastopolMedia попытался выяснить, какую роль играет в жизни Севастополя ислам. Как всё начиналось в далёкие 90-е, кто давал деньги на восстановление мечети и минарета, как сбитый турками российский Су-24 повлиял на ремонт крыши культового здания, почему казанских татар и башкир в Севастополе больше, чем крымских татар, почему местные мусульманки носят хиджаб и не носят паранджу – об этом и многом другом мы выяснили у председателя севастопольской мусульманской общины "Мюневвер" Энвера Ресульева.
— Энвер, чем занимается председатель мусульманской общины?
— Председатель – это не духовное лицо. Я занимаюсь организаторской работой. К примеру, приближается Курбан-байрам. Надо помыть плитку, уложить ковры. Я говорю ребятам, чтобы они всё это сделали, я даю им деньги для приготовления обеда, скажем, на 20 человек. Дела по строительству, по организации – на моих плечах.
— Это по мечети, но я так понимаю, вы занимаетесь не только мечетью?
— Ещё организацией похорон занимаюсь – это моя прямая обязанность. Я могу отказаться, но тогда я не получу блага Всевышнего, поэтому никогда не отказываюсь.
Я занимаюсь кладбищем, это 5-й километр, как ехать на мыс Фиолент, с левой стороны – газозаправочная станция, рядом – наши гектары. Я уже там более 400 человек похоронил. Организовать похороны – это найти ребят, которые отвезут, раскопают могилу. У имама – священнослужителя – чисто религиозное направление: он читает молитвы, проводит молебны, нарекает именем, венчает, на похоронах молитвы читает, а я организую. Имам ещё наблюдает за порядком в мечети. Такое разделение.
Имам живёт прямо здесь, в мечети. У нас ещё есть имам, который занимается военнослужащими. Мы его обучили, отправили на стажировку в Уфу, потом он начал служить.
— Что значит, занимается военнослужащими?
— На корабли ходит, проповеди читает. Сейчас он поедет на учения – взял с собой ковёр, чтобы мусульмане могли проводить намаз. Он идёт в море, здесь ему практически делать нечего. Это было и раньше (до того, как закрылась мечеть). Так и сейчас я восстанавливаю всё, как было раньше.
— Перечислите вкратце, какие услуги предоставляет мечеть?
— Всё, что требуется по религиозной части: имя давать, венчание проводить (или тут молитвы читать, или на дом выезжать), похороны проводить, помощь нуждающимся (дети, больные, погорельцы).
Я ставлю в мечети отдельную коробку, выхожу перед прихожанами и говорю: необходимо помочь такому-то, помогите. После службы прямо в мечети высыпаем на пол деньги, получатель пишет заявление: "Прошу оказать помощь в сумме такой-то". Прописывается собранная сумма. Я эти деньги отдаю ему и пишу, что вручил.
— Какая самая большая сумма пожертвований была за один раз? И какая помощь была оказана?
— Двум детям помогли: одному онкобольному, одному погорельцу. Там разные суммы. Самая большая – 22 тысячи рублей.
— Это за одну молитву?
— Разовая сумма после одного намаза, да. Сейчас хочу взять катафалк, "камаз" какой-нибудь, под похороны. Попросил азербайджанцев собрать около 100 тысяч рублей. Хочу просто, чтобы народ, сколько мог, собрал, а потом пойду по бизнесменам – всё равно мы рано или поздно все умрём, это надо. Одна женщина услышала об этом и передала (у неё своё кафе у дороги) нам 10 тысяч рублей.
— Вы сказали, 22 тысячи рублей собрали, большую сумму, они были на что?
— Это одному имаму в Симферополе – ему нужно было делать операцию сложную на позвоночнике. С муфтиата позвонили и попросили помочь: сколько можно, соберите, большие деньги нужны. Я это всё сказал и люди помогли, я всё это по квитанции передал в муфтиат.
— А вы оказываете помощь только мусульманам или и представителям других религиозных конфессий тоже?
— К нам никто, кроме мусульман, за помощью не обращался.
Один мужчина, правда, пришёл, говорит, обворовали, кушать нечего – до пятницы далеко – я его накормил, напоил, наполнил ему сумку, дал одежду – всё, что было. Я у него спросил, почему ты в церковь не идёшь? Он сказал, что его выгнали (это с его слов). Как я могу отказать, если там ему не оказали помощь? Собирать деньги я ему не мог. Дал ему 100 рублей доехать до Симферополя и полную сумку еды.
— Председатель общины получает зарплату?
— Председатель нет, а имам получает зарплату в муфтияте, так как он направлен от муфтията сюда, его могут отозвать, прислать другого. Очень большая зарплата (улыбается) – 8 тысяч рублей.
Курбан-байрам прошёл, я получил добро от Совета общины, ему выписал 5 тысяч премиальных, больше не могу. Парню тоже хочется "мороженое покушать". Питается он здесь, мы набираем яйца, мясо, молочное. Здесь и сторож питается, и имам. Но всё равно хочется ему и в кино сходить.
У нас нет возможности получать зарплату. В месяц попадает 30-40 тысяч рублей пожертвований. Собираются казначей, два прихожанина, я и имам, смотрим: за воду надо заплатить – 4,5 тысячи, за свет – 4,5 тысячи, за газ – 10-12 тысяч, летом поменьше. На тревожную кнопку заключили договор, 800 рублей, тоже деньги, но отказываться от кнопки не хочу. Вот расходы, на зарплаты ничего не остаётся. На эти деньги я покупаю строительные материалы на ремонт мечети. Сейчас из "Севастопольгаза" пришло оповещение, что счётчик не годится, надо заменить. А тот, что нам нужен, 25 тысяч рублей стоит.
— Как вас избрали председателем?
— Структура во всех мусульманских общинах такая. Собирается общее собрание прихожан – те, кто имеют прямую связь с мечетью. Если человек живёт рядом, но ни разу не приходил сюда, то он не является прихожанином. Собирается минимум 100-150 человек. Из общего собрания выберется Совет общины: в него входят обычно достойные люди, те, которые ничем себя не запятнали. Когда Совет общины – ядро организации – выбран, начинается избрание председателя, казначея и секретаря. Они выбираются из членов Совета общины по предложению общего собрания.
— Сколько человек входит в Совет?
— Председатель и 10 человек. При обсуждении каких-то вопросов слово председателя является решающим. Он не диктует, он высказывает своё мнение (если 5 – "за", 5 – "против", то его голос шестой и решающий), потом подписываются все документы. Структура вот такая. Казначея избирает общее собрание, а не совет: доверенное лицо, которое ведает финансами, чтобы не было никаких вопросов.
— Вы существуете как юридическая организация?
— Я оформил организацию, единственную в Севастополе, являющуюся юридическим лицом. В каждой деревне есть общины, они лентяи, не хотят быть юрлицом (смеется). А я несу ответственность личную, потому что у нас есть свой счёт в банке (моя подпись проходит там), вообще, какие бы не были дела – всё одобряю или не одобряю именно я.
Глава мусульманской общины Севастополя: Когда деньги не просишь – люди тебе верят. Фото: Руслан Микаилов, ИА SevastopolMedia
Глава мусульманской общины Севастополя: Когда деньги не просишь – люди тебе верят. Фото: Руслан Микаилов, ИА SevastopolMedia
Глава мусульманской общины Севастополя: Когда деньги не просишь – люди тебе верят. Фото: Руслан Микаилов, ИА SevastopolMedia
Глава мусульманской общины Севастополя: Когда деньги не просишь – люди тебе верят. Фото: Руслан Микаилов, ИА SevastopolMedia
— Сколько сейчас мусульман в Севастополе?
— Крымских татар мало, они не могли въехать сюда, город долгое время был закрытым. А казанских много, потому что они не были депортированы.
— Какие народности мусульман представлены в Севастополе?
— Те, кто приезжают и уезжают (дагестанцы и военнослужащие), – я их не считаю. Здесь казанские татары и башкиры, крымские татары, азербайджанцы, узбеки, казахи, таджики, чеченцы были ещё при Украине. Дагестанцы появились после 2014 года. Есть башкиры и из Уфы, и из других городов Башкирии. А если говорить по Севастополю, то, наверное, тысяч пять мусульман в городе, если брать по деревням-сёлам, то не менее восьми-девяти тысяч человек, если не 10 уже. В Орловке – 800 семей, в Орлином – около 700 семей, в Родном – 150 семей, в Терновке – 200 семей, в Верхнесадовом – немного, 100 семей.
— Какие проблемы есть сейчас у общины? Правительство города как-то помогает с их разрешением?
— Проблем у нас много, но решаем их практически все своими силами. Религия от государства отделена, никакого финансирования нет. Единственная помощь в том, что они нас понимают и не создают препятствий, и за это я им очень благодарен.
У нас сейчас проблема одна – сделать на кладбище административный корпус, и построить его должен город. Кладбище – не наше, это городской объект. Город там загородку сделал, дорожки отсыпал, теперь надо сделать административный корпус, чтобы мы могли там хоронить. Из морга мы забираем тело и привозим сюда, здесь моем, везём на кладбище. А если будет корпус, сделана комната, чтобы помыть, комнату, где помолиться, комнату, где хранить инвентарь (сейчас хранится у меня в "Волге", в мечети не принято такое хранить), тогда было бы здорово.
Кроме того, есть необходимость обзавестись своим катафалком. Постоянно проблема с автобусами, их не хватает, их всего три, у христиан – по 20 человек в день похороны, мне говорят: "Всё занято, нет возможности выделить". У них там как: погрузил гроб, отвёз на кладбище, поехал за другим умершим, у нас так не получается.
— Существует ли в Севастополе проблема притеснения мусульманок за ношение хиджаба, паранджы?
— У крымских татар женщины всегда покрывали голову. Но только волосы, лицо всегда оставалось открытым.
Как у нас издревле женщины ходили, так и ходят до сих пор. Заходя в мечеть, они специальной косынкой покрывают голову, у нас в мечети, если что, косыночки есть. Для посещения мечети имеются определённые правила. Длина юбки должна быть ниже колен, чтобы не было открытого декольте. Женщина должна быть прикрыта.
У нас есть хиджаб, это косынка, но это не значит, что женщина вся закрыта, только глаза видны. Нет. Паранджу нам из арабских стран навязывают, чтобы у нас так было, но у нас такого не было.
Женщинам без платка находиться в мечети запрещается. В христианстве, когда заходят в храм, снимают головной убор, у нас, наоборот, надевают. Женщина должна быть закрыта, дабы не вызывать ненужных эмоций у противоположного пола. В пятницу я одну дверь закрываю, и женщины уже с другой стороны заходят, чтобы принимать омовения. Дверь закрыта, шторы закрываются, женщины они не видят мужчин, а мужчины не видят женщин. Но женщины всё слышат, что говорит имам. На Курбан-байрам мало женщин бывает, я их на второй этаж поднимаю, они там всё слышат.
— У вас на молитву призывает записанный голос муэдзина?
— Никогда не было у нас магнитофона, я с самых азов здесь, никогда не позволял такого. У меня есть приёмник, кассеты, в Мекке мне подарили кассеты, там полностью весь Коран записан, но я никогда его не использовал. Здесь должен быть живой голос.
— Известно, что восстановлением Соборной мечети Севастополя занимались непосредственно вы. Расскажите, как всё происходило?
— В 1994 году мы устроили сидящую забастовку в мечети на втором этаже. Здесь был архив Черноморского флота. И на четвёртый день нашего пребывания (на первый день было мало народу, на второй – больше, на третий – ещё больше) адмирал Балтин (Эдуард Балтин – командующий Черноморским флотом РФ 1993—1996 годов. – прим. ред.) пошёл нам на встречу и вернул задние мечети мусульманской общине.
В том же 1994 году было проведено общее собрание, на котором меня избрали председателем. Уже 24 года я возглавляю нашу общину, и я приложил все свои знания, умения, организаторские способности для того, чтобы это здание привести в порядок. Когда Черноморский флот ушёл из здания, мы остались здесь без воды, без света, ничего не было.
Весь 1995 год проходил в поисках спонсоров, которые могли бы помочь в восстановлении мечети. Я шесть раз ездил в Турцию (тогда у нас были нормальные отношения), и всё, что мы сейчас видим – и внутреннее убранство, и снаружи – это всё помогла Турция. Здесь вообще ничего не было – когда выносили металлические стеллажи архива. Все кабеля были сорваны, розетки оборваны.
— Изначально это было задние мечети?
— Эту мечеть начали строить с разрешения императора Николая II и должны были закончить в 1912 году, но не смогли по каким-то причинам. В 1914 году был проведён первый намаз. Проводил первый намаз наш просветитель Михаил Гаспринский. Потом он пригласил своего друга, с которым они учились в Турции – Юсуфа Рахимова. Первый имам, который принял эту мечеть, это Рахимов Юсуф, он был сам татарин. Мечеть работала как мечеть по своим прямым обязанностям до 1938 года, сталинские репрессии коснулись всех – головы рубили всем. Мечеть до репрессии несла две функции – для гражданский служащих и для военнослужащих Черноморского флота, поэтому здесь было два имама. Основным имамом был Юсуф, Мухаммед Демаляддинов был вторым. Когда арестовывали Юсуфа, Мухаммед бежал. Юсуфа отправили на каторгу (заменили расстрел каторгой) в Сибирь, и в 1946 году на каторге он скончался. Это я знаю из истории, приезжали родственники, показывали документы, мы с ними долго беседовали.
С 1938 по 1946 год мечеть использовалась как кинотеатр, потом – как склад. В 1946 году передали Черноморскому флоту.
Сделали перекрытия, восстановили купол после попадания снаряда, окна оставили, как было, срезали все надписи по периметру на арабском языке, минарет срезали танками в 1948 году, чтобы не было видно, что это культовое здание. Здание превратилось в архив Черноморского флота. Когда Балтин нам вернул здание, у нас началось брожение в умах: что сломать, что построить? Почему меня избрали? Потому что я встал и сказал на собрании, что ломать не строить. Мы сломаем, а кто будет делать? Тем более, здесь в 1994-1995 году мусульман было очень мало, очень.
Какой ты веры, не имеет значения. Подводим итоги очередного опроса среди севастопольцев— Насколько мало?
— Человек 300, наверное, и то – казанских татар. Крымских татар можно было по пальцам пересчитать, так как город был закрыт, и сюда заехать было практически невозможно. На всех дорогах стояли посты, останавливали всех, проверяли паспорта. Есть прописка – проезжай, если нет – возвращали назад.
Когда татары переселялись из Узбекистана, они начали строить свои землянки и т.д. У кого просить помощи? Когда они сами живут в таких условиях. Один турок мне посоветовал поехать в Турцию, и я ездил, просил помощи.
Внутреннее убранство помогли сделать бизнес-структуры (не государство). Фабрика по изготовлению вот этой плитки прислала плитку, фабрика по изготовлению ковров прислала ковры, по изготовлению люстр – прислала нам люстры.
Я всё получал и растаможил совершенно бесплатно, потому что, когда нам первый раз прислали кораблем материал, я не знал, что делать: огромные пошлины. Добрые люди подсказали, что нужно ехать в Киев в Отдел по распределению гуманитарной помощи. Я поехал туда, попал в Кабинет министров, рассказал всю ситуацию, мне дали такую бумагу, на которой было написано: признать весь материал как гуманитарную помощь. Так я всё забирал. Эту плитку устанавливали в 1996 году, не закончили, закончили только в 1997 году. Потом я поехал к муфтию Стамбула, с ним переговорил, он собрал своё собрание, я перед ними выступил на турецко-татарском языке, меня поняли и приняли решение о том, что весь пятничный сбор пожертвований в Стамбуле пойдёт на восстановление минарета Севастопольской соборной мечети. Потом мне позвонил и сказали, что минарет собрали.
В Стамбуле все считают своим долгом что-то положить, если ты пришёл в мечеть. Вот эти пожертвования были собраны, сданы в муфтиат, муфтиат нашёл мастеров, прислал их – и был сделан минарет. Всё, что здесь сделано, я ни одного рубля, ни одного доллара сюда не вложил, не просил денег ни у кого и до сих пор не прошу. Когда деньги не просишь – люди тебе верят. Поэтому я даже не знаю, сколько он стоит.
Глава мусульманской общины Севастополя: Когда деньги не просишь – люди тебе верят. Фото: Руслан Микаилов, ИА SevastopolMedia
Глава мусульманской общины Севастополя: Когда деньги не просишь – люди тебе верят. Фото: Руслан Микаилов, ИА SevastopolMedia
Глава мусульманской общины Севастополя: Когда деньги не просишь – люди тебе верят. Фото: Руслан Микаилов, ИА SevastopolMedia
Глава мусульманской общины Севастополя: Когда деньги не просишь – люди тебе верят. Фото: Руслан Микаилов, ИА SevastopolMedia
— Это было в 2000 году? Сколько времени ушло на восстановление минарета?
— В 2000 году его собрали за 46 дней. Правда, до этого я такую работу проделал: я собрал все камни в округе, пронумеровал их, отправил в Турцию на экспертизу, мне дали ответ, что третий камень подходит для минарета – это был альминский камень. Я поехал в альминский карьер с этим камнем, заказал там специальный размер, там их полтора месяца пилили под специальные размеры (строительство минарета – это очень серьёзное дело, ведь если он упадёт – что это будут – это будет позор на весь мир). Приехали мастера, я взял помощников, шесть человек из наших, камни таскали и т.д.
Потом встал вопрос крыши. К чему это я веду? Отношения с Турцией у нас испортились из-за того сбитого самолета (инцидент произошёл 24 ноября 2015 года: бомбардировщик Су-24М ВКС РФ был сбит ракетой "воздух-воздух", выпущенной истребителем F-16C ВВС Турции в районе сирийско-турецкой границы. – прим. ред.), а крышу нужно было менять. Я написал письмо Рамзану Кадырову о том, что я деньги не прошу, а крышу нужно сделать. Он прислал своего Уполномоченного по делам Крыма и Севастополя. Тот и говорит: "Вот Рамзан тебе прислал миллион. Сможешь сделать крышу, делай. Больше нету". Я нашёл возможность, нашёл фирму, которая нам за 750 тысяч рублей поменяла крышу, и остальные деньги мы вложили в тротуарную плитку. Все довольны, мы деньги не видели: главное – работа сделана.
СПРАВКА: Мусульманская община "Мюневвер" создана в 1991 году в период массового возвращения крымских татар на свою историческую родину. Община входит в состав Духовного управления мусульман Крыма.
В 1994 году община добилась возвращения мусульманам здания Соборной мечети Севастополя "Акъ-Яр Джами" 1914 года постройки (мечеть строилась в 1909-1914 годы). Ранее в здании располагался архив Черноморского флота. Начиная с 1995 года при поддержке турецких меценатов, ведётся реставрация здания. В 2000 году турецкими мастерами был воссоздан разрушенный минарет мечети. В 2003 году при мечети открыто медресе.
