В эпоху жесткого контроля над кинематографом многие талантливые работы советских режиссеров оказывались "на полке" — зачастую на десятилетия. Судьба фильмов зависела от субъективного мнения чиновников Госкино, чьи представления о "правильном" искусстве не всегда совпадали со зрительскими предпочтениями. Однако иногда в этот строгий механизм вмешивался человеческий фактор — как это случилось с легендарной комедией Леонида Гайдая.
Особую роль в спасении отвергнутых картин играла неформальная традиция кинопросмотров на даче у Леонида Брежнева. Генеральный секретарь, будучи искренним киноэнтузиастом, регулярно знакомился с фильмами, не прошедшими цензурный фильтр. Его личное мнение нередко становилось решающим — именно так произошло с "Бриллиантовой рукой" (18+), которую официальная комиссия забраковала за "излишнюю легкомысленность" и "несоответствие моральным нормам".
При первом просмотре члены худсовета остались глухи к остроумным диалогам и ярким музыкальным номерам картины. Их смутила кажущаяся фривольность сюжета о контрабандистах, а знаменитая фраза "Черт побери!" и вовсе вызвала бурю негодования. Казалось, судьба комедии предрешена — вечное хранение в архиве без права показа.
Но когда пленка попала на закрытый просмотр к Брежневу, произошло неожиданное. Генсек, вопреки ожиданиям чиновников, от души смеялся над комедийными ситуациями и находчивостью героев. Его искреннее недоумение — "Что здесь предосудительного?" — стало переломным моментом. Благодаря высочайшему вмешательству, фильм не только получил "зеленый свет", но и превратился в одну из самых любимых народных комедий, которую цитируют уже более полувека.
Тарковский оставил гениальную пасхалку в "Зеркале" — замечает 5% киноэлиты
